Добрый день, друзья-книголюбы!
Я открываю новую рубрику: переводные эссе о книгах, которые пока на русском не изданы, но планируются к изданию.
Для старта я выбрала эссе о романе Колма Тойбина «Мастер», основанном на биографии классика американской литературы Генри Джеймса. «Мастера» планирует к изданию «Азбука-Аттикус», книга выйдет ориентировочно весной 2023 года.
Нашла обзор, показавшийся мне любопытным тем, что он довольно жёсткий, хлёсткий, но даёт представление о сюжете романа Тойбина и производит впечатление честного. Итак…
«Мастер» Колма Тойбина
Рецензия Теда Джои с сайта «Новый канон»
Заявка на психологически насыщенный роман о Генри Джеймсе – а именно таков роман Колма Тойбина «Мастер» 2004 года — создаёт определённые ожидания. Ожидания, с которыми Тойбин будет играть и опровергать на протяжении всей книги. Джеймс, в конце концов, был мастером баланса между внешним обликом и внутренней жизнью, экспертом по прощупыванию болезненных скрытых уголков психики. Осмелится ли кто-нибудь дать литературному льву попробовать его собственное горькое лекарство?
Ни один романист не написал более насыщенных диалогов, чем Джеймс, но не потому, что произносимые героями слова были чем-то примечательны, а скорее потому, что он заглядывал глубоко между строк. Он был знатоком невысказанных подтекстов, скрытых намерений, словесных самообманов и переносных значений, стоящих за прямыми значениями, — словом, всего, что превращает разговор в нечто богатое и многомерное. Под пером Генри Джеймса беседа на самую невинную тему могла стать плацдармом для душераздирающего смятения.
Тем не менее, тот же автор, который так мастерски раскрывал внутреннюю жизнь своих персонажей, проделал образцовую работу, чтобы скрыть собственную личную жизнь. И именно это даёт Тойбину такое богатое поле для полёта мысли. Вы можете прочитать все пять томов биографии Джеймса, написанной Леоном Эделем, только для того, чтобы узнать, что Генри Джеймс так и остался загадкой и для читателя, и для исследователя. Даже на некоторые из самых простых вопросов можно ответить только с помощью догадок и гипотез. Один из способов справиться с этой неопределенностью для другого романиста (Тойбина) — вмешаться в спор исследователей и попытаться творческими методами решить вопросы, которые исторические источники оставляют открытыми.
Пикантности «Мастеру» придаёт то, как мало версия Тойбина о характере Джеймса соответствует давно сложившимся предубеждениям о нашем авторитетном авторе. Чтобы быть честным до конца, я должен заявить, что считаю поздние романы Генри Джеймса — особенно «Крылья голубки» (1902), «Послов» (1903) и «Золотую чашу» (1904) — возможно, самыми идеально выстроенными произведениями в американской художественной литературе. Ум, создавший эти богатые и тонкие работы, представляется уравновешенным, чувствительным к малейшим колебаниям внутренней жизни и полностью контролирующим предмет своего интереса. Как раз эти качества редко проявляются в персонаже Генри Джеймса из романа Тойбина.
Джеймс Тойбина противоречив, подавлен и эгоцентричен. Ключевая сцена в начале книги посвящена фиаско Джеймса как драматурга и провальному дебютному спектаклю по его пьесе «Гай Домвилл» (1895). Джеймс совершил ошибку, выйдя на сцену, чтобы поклониться после финального занавеса: драматурга жестоко высмеяли. Это центральная сцена для Тойбина, и стыд, испытанный великим писателем, — смущение, усугубляемое присутствием многих его друзей и коллег-литераторов среди зрителей, — задаёт тон большей части остального текста «Мастера».
Некоторые читатели, возможно, углядят в этом отсылки к пьесе Питера Шаффера (и более позднему фильму) «Амадей». Если воспринимать её как историю о том, как высоколобые запугивали низколобых, то необходима отдельная глава о превращении культового Вольфганга Амадея Моцарта в гиперталантливого шута. «Мастер» во многом из той же оперы, и даже если вы не согласны с идеей — и, да, я сам не согласен с этой идеей! — о том, что художники как личности не имеют никакого отношения к шедеврам, которые они оставляют после себя, вам будет трудно не очароваться тем, с какой раскованностью Тойбин рисует образ великого литератора.
Но это, прежде всего, современный взгляд на Джеймса, и поэтому он должен раскрыть современную одержимость… да-да, интимной жизнью писателя. Была ли у Джеймса интимная жизнь? Объект нашего интереса, возможно, написал около десяти миллионов слов за всю карьеру, но вы можете прочитать их все и всё равно не разобраться в этом вопросе. Это не помешало Эрнесту Хемингуэю использовать Джеймса в качестве прототипа для Джейка Барнса в «И восходит солнце» — персонажа, чья неясная военная травма разрушает его личную жизнь. Можно считать, что у Джеймса была похожая травма. Можно принять точку зрения Шелдона М. Новика и сделать вывод из упоминания Джеймса о «первом посвящении» о его желании завести возможный роман с… будущим судьёй Верховного суда Оливером Уэнделлом Холмсом. Или можно пойти по пути Тойбина и посмотреть на Джеймса как на подавленного и противоречивого человека, который может торчать под окном возможного любовника, но никогда не наберётся смелости постучать в дверь.
Я нахожу эту одержимость захватывающей… но я не говорю здесь об одержимости Генри Джеймса. Показательна одержимость современного ума этими деталями из жизни давно умершего романиста. Главная предпосылка Тойбина — что вы не можете по-настоящему понять кого-то, пока не уясните природу его связей или их отсутствие. Тот факт, что этим облаком окутан именно Генри Джеймс, особенно впечатляет. Автор, который сделал больше всего, чтобы подняться над биологическим в своих книгах и посмотреть на эффекты разума второго и третьего порядка, социального организма, в действии… Да уж, это настоящее достижение.
Мы уже сталкивались с этим переписыванием викторианских сюжетов в современной форме. «Женщина французского лейтенанта» Джона Фаулза была захватывающей, новаторской попыткой в этом отношении (и заслуживает того, чтобы о ней гораздо больше говорили в наши дни), а роман «Обладать» А.С. Байетт обрёл аналогичный резонанс из-за темы противопоставления принятого поведения в обществе конца девятнадцатого века и личных страстей. Но там, где Байетт создала мифическую литературную фигуру, Тойбин использует характерные детали из реальной биографии.
В романе Тойбин исследует интригующие отношения Генри Джеймса с Констанс Фенимор Вулсон — писательницей и внучатой племянницей Джеймса Фенимора Купера, чья смерть в 1894 году могла быть самоубийством и могла быть связана с Генри Джеймсом. Читатель вслед за автором углубляется в «вечное общение» Джеймса (по его словам) с русским аристократом Полем Жуковским. Здесь мы следим за взаимодействием Джеймса со скульптором Хендриком Кристианом Андерсеном. И, да, мы можем наблюдать за взаимоотношениями Джеймса с Оливером Уэнделлом Холмсом, где он находит свой личный эквивалент явной и реальной опасности (если я могу позаимствовать самую известную фразу этого юриста).
Мы следим за Джеймсом в его странствиях, заглядываем ему через плечо, когда он черпает материал для своих книг из собственной повседневной жизни (точно так же, как Тойбин делает сто лет спустя), видим, как он справляется с непослушными слугами, братьями, сёстрами и теми, кто пытается проникнуть в его частную жизнь, которую Генри намерен держать под замком. Если бы Генри Джеймс снимался в реалити-шоу (что-то вроде высоколобого эквивалента безвкусного сериала про семейку Оззи Осборна), то всем этим сюжетным линиям следовало бы посвятить по отдельной серии.
Эта книга вскрывает замОк и открывает для обозрения всё тайное, хотя она не заменит настоящую биографию Джеймса. Если вы хотите узнать больше о Генри Джеймсе, исторической личности, я бы посоветовал вам начать с несправедливо оклеветанного мистера Эделя, в котором нет ни капли постмодернизма, но, несмотря на этот факт (или — на ваш выбор — возможно, именно благодаря этому), он служит надёжной отправной точкой для оценки всех скелетов в шкафу (или их отсутствия) у нашего американского литературного льва. Возможно, когда-то в прошлом, когда имя Эделя фигурировало в одном контексте с Босуэллом[1] и Плутархом, его акции, возможно, были чересчур высоки, но в наши дни нежелание Эделя разыгрывать сомнительные карты с самого низа колоды освежает.
Начав с этого, вы можете добавить перчинки с помощью ревизионистских работ, опубликованных в последние годы. Вы не узнаете много о том, что произошло в спальне Генри Джеймса, но вы узнаете, что́ сохранившиеся исторические документы рассказывают нам об одном из самых творческих умов, созданных Новым миром.
С другой стороны, если вы хотите поиграть в постмодернистскую игру со знаменитой фигурой прошлого — что, вероятно, намного интереснее, чем изучать биографию такого осмотрительного человека, как Генри Джеймс, — Тойбин подойдёт как нельзя лучше. В его книге присутствует определённая игривость, но она вполне совместима с поиском тёмной, трагической черты в этом гении. Гении, борющемся со импульсами и пытающемся примирить противоположные силы, которые угрожают нарушить душевное равновесие, достигнутое столь дорогой ценой. На самом деле, нельзя не задаться вопросом, что́ сам Генри Джеймс мог бы сделать с таким персонажем.
Перевела Ариаднина нить.
[1] Джеймс Босуэлл — шотландский писатель и мемуарист XVIII века, славу которому принесла двухтомная «Жизни Сэмюэла Джонсона» — книга, которую часто называют величайшей биографией на английском языке.
Автор публикации
